Муки ревности - Страница 22

— Не беспокойтесь. Какой праздник без драки! — рассудительно сказала Дотти.

Мэтти покачала головой. Этим вечером в Кунварре собралась очень пестрая компания — от последнего работника до богатейшего скотовладельца. И не было бы ничего удивительного, если бы в такой обстановке разразилась драка. Однако уже через мгновение все кончилось, под смущенный смех окружающих мужчины разошлись в разные стороны. Боб тут же схватил Брендана, а кто-то оттащил подальше Дэна. Все выглядело так, как будто драка не состоится — по крайней мере в ближайшее время. Тем не менее, услышав прощальные слова Брендана, Мэтти поморщилась.

— Моя дочь не должна выглядеть как проститутка. Тебе придется прикрыть все как следует, — крикнул он, ударив Керри так, что она пошатнулась.

Девочка с рыданиями убежала в темноту.

— Ну, с этим все кончено, — сказал Боб, подойдя к Мэтти. — Брендан чертовски вспыльчивый. И с чего Керри вздумала делать такие вещи? Маленькая озорница сама напросилась на неприятности.

Мэтти хлопнула в ладоши.

— Слушайте все! — крикнула она, перекрывая шум. — Настало время разрезать торт и произнести несколько речей.

— А может, мы урежем речи и займемся тортом? — спросил кто-то, вызвав всеобщий смех.

Все покинули сад и собрались в гостиной, где ожидал своей участи огромный торт, а на серебряных подносах были расставлены бокалы с шампанским.

Шаннон стояла рядом с семейством Фремонтов, слушая речи. После безобразного инцидента с Бренданом она чувствовала себя больной. Еще никогда в жизни она не испытывала такого стыда. Почувствовав чье-то прикосновение, Шаннон обернулась и увидела Зана, жестом звавшего ее за собой. Когда все рассмеялись над очередной шуткой Боба, она незаметно выскользнула в прохладную темноту. Зан стоял, прислонившись к дереву, его фигура в лунном свете сияла серебром.

— Привет, — сказал Зан, когда Шаннон приблизилась к нему, и поднял вверх бутылку шампанского и два бокала. — Я подумал, что нам нужно организовать свое собственное маленькое торжество, подальше от толпы.

Уходя от шума, они направились прямо в светлую ночь, озаряемую звездами.

Некоторое время они шли молча.

— С тобой все в порядке? — наконец спросил Зан.

— Да, все прекрасно.

Он взял ее за руку, и Шаннон переплела его пальцы со своими. Они медленно брели в темноте, испытывая взаимное притяжение, и Шаннон казалось, что она может идти так бесконечно, уходя от всех своих проблем.

— Должно быть, ты испытываешь отвращение к тому, что произошло сегодня вечером, — наконец сказала она.

— Отвращение? Ничего подобного. Ты бы посмотрела на моего отца.

— Только не говори мне, что он напивается на вечеринках и лезет в драку. Я не поверю, — сказала Шаннон, саркастически засмеявшись. Несмотря на все рассказы Зана, она по-прежнему представляла себе графа замка Килгарин мудрым, красивым и добрым. В общем, копией Зана с поправкой на возраст.

— Однажды в танцевальном зале в Килгарине он устроил состязания гончих, а в саду для собственного развлечения вырезал из тисового дерева скульптуру обнаженной женщины. Так что, как видишь, милая Шаннон, в каждой семье есть своя паршивая овца. И, если их не будет, мир станет скучным. Ну пожалуйста, не унывай!

Она вздохнула.

— Не знаю, что иногда находит на папу. И на Керри тоже.

Они подошли к последнему стойлу на конюшне. Зан толкнул дверь. Бросив бутылку и бокалы на охапку сена, он привлек Шаннон к себе.

От этого прикосновения по ее телу пробежала дрожь предвкушения, заставляя забыть обо всем. Сладкие запахи сена, лошадей, раннего лета одурманивали Шаннон, и, когда она почувствовала на своих губах нетерпеливые губы Зана, ее захлестнула неожиданная, но мощная волка наслаждения. Страстно обнявшись, они упали в сено. Зан отодвинулся, пожирая глазами то, что через мгновения будет смаковать каждой частичкой своего тела. Он инстинктивно понял, что первым познает ее нетронутую красу.

— Я обожаю тебя, Шаннон, — прошептал он, гладя ее по голове. — Твой рот, глаза, твой смех — обожаю в тебе все. Ты прекрасна и совершенна. Я хотел бы унести тебя куда-нибудь. Конюшня тебе не подходит. Твое место не здесь. Не знаю, как, почему или что на земле свело нас вместе — таких разных.

Зан сказал именно то, что Шаннон хотела услышать. И когда после долгого поцелуя он дал ей передышку, у нее сами собой вырвались слова признания.

— Я люблю тебя, Зан, — чуть не плача, сказала она. Но эта фраза уже не имела особого значения — долго сдерживаемые желания последних месяцев вырвались наружу.

— Доверься мне, — сказал Зан, осторожно снимая с нее платье. Когда он снимал брюки и расстегивал пуговицы на рубашке, его руки дрожали.

Не в силах отказать ему в том, чего она и сама больше всего хотела, Шаннон была счастлива слышать его страстный шепот, видеть его полное желания лицо. Зан нежно провел рукой по ее бедру, и, когда его пальцы оказались между ее ног, Шаннон не вздрогнула, а протянула руку к его мускулистому телу. Ощутив корень его мужественности, она с трудом подавила стон желания.

— Шаннон, Шаннон, моя любовь, — ликовал Зан, стискивая ее руку.

— Зан, я хочу тебя, хочу, — нараспев повторяла она.

Почувствовав, что Зан плотнее прижался к ней, Шаннон инстинктивно обвила его ногами. Их поцелуи становились все продолжительнее и крепче, и вскоре страстная натура Шаннон проявила себя, задав ровный ритм движению бедер. Всем сердцем Шаннон желала, чтобы Зан любил ее так пылко, как она всегда мечтала. Сгорая от нетерпения, он вошел в нее, причинив резкую боль. Но она продолжала ласкать его, как будто ничего не произошло, мгновенно доведя до судорог высшего блаженства.