Муки ревности - Страница 166

166

— Знаешь, Керри, — продолжала Шаннон, — когда я поняла, кто ты, я на миг онемела, увидев, какой красивой и искушенной женщиной ты стала. Но теперь я вижу, что под этой оболочкой скрывается жадная сука, умирающая от зависти. Я к этому не имею отношения. Ты сама себя такой сделала.

Услышав такое резкое суждение, Керри вздрогнула, но, собрав все свое мужество, сказала:

— Я люблю Зана, Шаннон. И чего ты не понимаешь — это то, что он тоже любит меня…

— Он говорил, что у него кто-то был. Но когда он сказал, что все кончено, я ему поверила. Я не знаю, почему ты здесь, но…

Керри ее прервала:

— Ты упустила свой шанс, Шаннон, но даже если это не так, то знай — он будет с тобой несчастен. Мы с Заном хорошо дополняем друг друга. Ему нужна такая сильная женщина, как я. Пусть он никогда не любил Розмари, но видит Бог — она была сильной женщиной! Вот почему он так и не бросил ее, чтобы уйти к тебе. Ты была просто фантазией, отдушиной. А сегодня ты заняла мое место. Этим утром рядом с ним должна была быть я. Мы уже давно это запланировали.

— Это правда, что сегодня ты должна была быть с ним? — прошептала Шаннон, цепляясь за хрупкую веру в Зана.

— Шаннон, Зан не для тебя. Тебе нужен такой человек, как Амадео Бенгела.

Шаннон спокойно посмотрела на сестру.

— Что ты о нем знаешь? Сейчас ты скажешь все что угодно, лишь бы оправдать свои поступки.

— Я была весной на матче по конному поло на Кузнечной поляне и наблюдала со стороны. Неужели ты думаешь, что такой человек, как Бенгела, будет из-за прихоти рисковать своей репутацией, даже своей жизнью? Ты дура. Он влюблен в тебя и всегда был влюблен. Ты говоришь, он заплатил за мое обучение в колледже. То есть за обучение твоей младшей сестры. А зачем? К тому же все знают об истории с «Галантом». Бенгела положил весь мир к твоим ногам, потому что любит тебя. Он так хорошо защищал тебя, что ты жила иллюзиями. Ты имела возможность любить одну неделю в году, потому что не смела любить по-настоящему. В отличие от меня ты ничем не рисковала. А я рисковала всем, потому что люблю Зана, потому что не хочу жить без него. Я никогда не буду довольствоваться одной неделей в году — никогда! Он мне нужен навсегда! — Гордое заявление Керри эхом прозвучало в некогда великолепном зале.

Шаннон заколебалась. Сестра безжалостно облекла в слова ее собственные опасения. Она была права. Шаннон боялась любить, боялась быть одураченной, боялась потерь, боли. Глядя на Керри, уверенную в своей правоте, Шаннон чувствовала себя пристыженной. Керри забыла о гордости. Преследовала Зана настойчиво и бесстрашно, не останавливаясь даже перед публичным унижением. На такое Шаннон никогда бы не решилась.

Не зная, что делать, Шаннон беспомощно прижала ладони к вискам.

— Ты забываешь одну вещь, — наконец сказала она. — Если мы с Заном не поженимся, наш сын Патрик останется незаконнорожденным. Мы лишим его права по рождению. У тебя самой есть маленький мальчик, ты должна меня понять. Простишь ли ты себя, если лишишь его наследства? Скажи, что бы ты сделала на моем месте?

— Я уже была на твоем месте, Шаннон, — ответила Керри, вспомнив грандиозное сражение с Линди в Нью-Йорке: она сражалась и победила.

Поняв, что стоит на карте, сестры посмотрели друг на друга и ощутили, что снова вместе. Радость, страх и надежда всегда связывали их в детстве. И сейчас им больше не к кому было обращаться. Понимание того, как сильно они нужны друг другу, вновь раздуло тлеющие угли давней привязанности, которая была их единственной защитой против ударов судьбы.

— Помоги мне, Керри. Что мне делать?

Керри подошла к Шаннон и нежно обняла, чувствуя, что несчастье сестры так же глубоко, как и ее собственное.

— Тебе решать, Шаннон. Ты сама должна это сделать, — спокойно сказала она. В поисках ответа они крепко прижались друг к другу, и Керри переполнило желание защитить сестру.

— Ох, Керри, как хорошо, что ты вернулась в мою жизнь, что я могу вот так говорить с тобой. Какими же дурами мы были! Давай постараемся больше не вредить друг другу. Я не знаю, как мы решим эту проблему, но что-нибудь придумаем.

Глядя на сестру, Шаннон вспомнила ту Керри, с которой вместе росла, — неуклюжую маленькую девочку, с отчаянием видевшую, что все, чего она хочет, утекает у нее между пальцев. Шаннон почувствовала, как ее упорство куда-то испарилось. Власть Зана над ней таинственным образом исчезла; на самом деле все случилось уже давно, просто Шаннон до сих пор этого не понимала. Она отказалась от своих притязаний. Как птица, выпущенная из клетки, ее мечта взмыла в синеву и скрылась из виду.

Когда они, держась за руки, покинули руины замка, Керри чувствовала, что Шаннон уже приняла решение, но боится его последствий. Выйдя на дорогу, они обернулись. Солнце садилось, полуразрушенные башни замка Шаннон горели огнем на фоне голубого неба.

— Ты именно так себе его представляла? — спросила Шаннон.

— Не совсем. А ты?

— Не знаю, чего ожидала. Но только представь, как величественно это когда-то выглядело. А я всегда была уверена, что это просто выдумка папы.

— Правда? — с удивлением спросила Керри. — А я нет. Я всегда знала, что замок существует.

— Ну, значит, ты все время была права, — задумчиво улыбнулась Шаннон. — Ты бы хотела, чтобы папа сейчас был здесь? Я будто слышу его голос: «Детка, а ты не хочешь послушать своего старого папу? Он кое-что может тебе рассказать».

Керри усмехнулась и покачала головой.

— А я прямо вижу, как он бродит вокруг, но гордость не позволяет ему войти.

166