Муки ревности - Страница 165

165

— По моим сведениям, нет, сэр. Но Шогнесси просил передать, что ей пришла телеграмма.

— Телеграмма? — с удивлением переспросил Зан. — Спасибо, Коннорс. Когда она приедет, скажите, что я пошел в дом.

Замок сотрясали последние приготовления. Войдя в холл, Зан вежливо поздоровался с одной из деревенских девушек, которая несла огромный букет цветов. В ответ она наклонила голову и проследовала в столовую, где под руководством миссис Флаэрти накрывали на стол. Затем, уже по дороге в свой кабинет, Зан чуть не столкнулся в узком коридоре с одним из музыкантов, тащившим громоздкий инструмент. Он знал, что должен уделить внимание еще многим вещам, но из-за усиливавшегося беспокойства не мог сосредоточиться.

— Шогнесси! Вот вы где! — сказал Зан, увидев выходящего из его кабинета управляющего. — Как я понимаю, пришла телеграмма для мисс Фалун.

— Ах да, милорд. Сейчас я ее принесу. — Он вернулся и подал телеграмму Зану. — Она пришла в половине третьего, и я даже думал о том, чтобы послать кого-нибудь поискать мисс Фалун. Но так как день уже кончается, то я решил оставить телеграмму здесь. Если я вам понадоблюсь, милорд, я буду в бальной комнате — помогу расставить стулья.

— Спасибо, Шогнесси, — рассеянно ответил Зан, направляясь к конюшне, чтобы подождать там Шаннон. Секунду он колебался, открывать или нет телеграмму, но здравый смысл подсказывал, что надо прочитать ее без промедления. Только Фиона знала, где находится Шаннон, и телеграмма могла иметь отношение к Патрику. Разорвав обертку, он прочитал послание Амадео Бенгелы и сразу почувствовал себя так, как будто в сердце вонзился острый нож.

— Коннорс! — крикнул Зан, переходя на бег. — Оседлайте мне свежего коня!

Шаннон переступила порог разрушенного замка и с подозрением оглядела развалины некогда гордого царства Фалунов. Стоило ли сюда приходить? Щелчок зажигалки Керри заставил ее оглянуться.

— Вы меня испугали, — сказала Шаннон. Внезапно ей стало трудно дышать. — Кто вы? Это вы послали мне записку?

Еще не договорив, Шаннон уже догадывалась, что знает эту женщину.

— Ты не узнаешь меня, Шаннон? — с вызывающей улыбкой сказала Керри.

— Керри! — Шаннон была в шоке. — Ты?! Но я не понимаю. Что ты здесь делаешь?

— Можно сказать, что я пришла за тем, что мне принадлежит.

— Ради Бога, о чем ты говоришь?

— О Зане, Шаннон. Он принадлежит мне. Разве он тебе не говорил? — решительно сказала Керри. Наступила тяжелая пауза, во время которой обе рассматривали друг друга, пытаясь найти перемены, которые принесло с собой время.

Шаннон никак не могла поверить, что эта хладнокровная, привлекательная молодая женщина — ее сестра. Единственное, что осталось от прежней Керри, — это выражение вызова в глазах. Но этот взгляд выражал не мятежную драчливость подростка, а твердую волю женщины с характером. Шаннон с ужасом осознала, что сейчас Керри расскажет нечто такое, чего она предпочла бы не слышать. Наверняка откровение приведет их к конфликту, но Шаннон ничем не могла погасить шторм, который уже бушевал в зеленых глазах Керри.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь и зачем меня сюда пригласила, — защищаясь, сказала Шаннон. От холода и от потрясения она начала дрожать.

— Теперь ты точно знаешь, что испытала я, когда узнала, что ты вернулась в жизнь Зана.

— Что ты имеешь в виду?

— У нас был роман с Заном, Шаннон. Собственно, я проснулась в среду, считая, что мы все еще любовники. Это был тот день, когда ты решила, что после смерти Розмари прошло достаточно времени и что ты можешь развлечься, подобрать Зана там, где его бросила.

— Керри, ты сама не знаешь, о чем говоришь, — произнесла Шаннон. При мысли о том, что ее собственная сестра является той женщиной, о которой говорил Зан, голова пошла кругом. — Наши отношения с Заном длились много лет.

— О да, я знаю. С тех пор как ты покинула Австралию, я все о тебе знаю. Знаю, почему ты уехала из дома и оставила меня гнить в Кунварре. Я знаю все, что произошло с тех пор.

— Ты все перепутала. Все было не так. После того, как я покинула Кунварру, мы с Заном очень долго не поддерживали никаких отношений, даже когда я стала моделью. Но есть кое-что, чего ты не знаешь, Керри. Четыре с половиной года назад я родила от Зана ребенка.

Керри посмотрела на нее уничтожающим взглядом.

— Вся Англия об этом знает. Я тоже видела снимки в газетах. Да, да, не удивляйся. Я прожила в Англии год, и этого оказалось достаточно, чтобы все узнать о вас обоих. Я ни на секунду не верю в эту историю.

— Твое дело, — холодно сказала Шаннон. — Чтобы защитить Патрика, я все эти годы держала его рождение в тайне. Не хотела, чтобы Зан пришел ко мне по обязанности. Но этого тебе не понять.

— Как это благородно! — фыркнула Керри. — Скажи мне, где же было твое благородство, когда я буквально умоляла дать мне деньги на учебу? Ты представляешь, через что мне пришлось пройти? Но я обошлась без тебя!

При этих словах в глазах Шаннон вспыхнула ярость.

— А кто же, ты думаешь, платил за твое обучение в Бремаре? Мой сутенер, как ты его назвала в том милом письмеце. Ты прислала его как раз тогда, когда мне и самой было очень нелегко. Да, именно так. Амадео Бенгела, и я потом вернула ему деньги. Если не веришь, в доказательство пришлю тебе банковские счета. Я не говорила тебе об этом, Керри, потому что считала, что твоя гордость не позволит тебе принять эти деньги.

— Что ты хочешь сказать? — крикнула Керри. Она поняла, что Шаннон говорит правду. Если так, она ничего не должна Линди — и никогда не была должна. Весь ход жизни Керри был определен нелепой иллюзией, что она им манипулирует. Она сама себя дурачила, считая, что управляет им, а на самом деле Линди все время ее использовал. Разгневавшись на собственную слепоту, Керри тут же почувствовала стыд за то зло, которое она причинила Шаннон. Даже после оскорбительного письма Шаннон продолжала оплачивать ее пребывание в Бремаре. Это доказательство глубокой преданности пробило брешь в созданной Керри стене тщеславия и самообмана. Пусть она никогда не признается в своем коварстве, которое разбило сердце Шаннон и привело к смерти Розмари, но всегда будет чувствовать свою вину. В то же время, глядя в лицо Шаннон, Керри знала, что никакое чувство вины не заставит ее уступить Зана.

165