Муки ревности - Страница 50

Внезапно ее охватило какое-то беспокойство. Уютная обстановка казалась насмешкой над ее горем. Атмосфера дома Джонкуил душила ее, и Шаннон почувствовала непреодолимое желание оказаться сейчас подальше от всей этой роскоши. Схватив пальто, она выбежала на улицу и окунулась в дождливую темноту. Как только Шаннон оказалась наедине со стихией, слезы потоком потекли по лицу. Она шла по мокрым тротуарам под безжалостными порывами ветра, и этот ветер казался ей символом отчаяния, символом бурного возвращения к собственным корням. Горько и безутешно рыдая, Шаннон шла по пустынным тротуарам Белгравии, где светящиеся золотом струи воды сбегали в водосточные трубы. В памяти всплывали воспоминания… О первых днях ее детства, когда отец рассказывал ей разные истории и вырезал игрушки, о том, как умерла Дорин и они с отцом утешали друг друга. Теперь она стала сиротой. Совсем недавно было не так. Если бы она тогда вернулась — возможно, они с Бренданом смогли бы простить друг друга. Теперь Шаннон понимала, что все это время просто ждала, пока исчезнет ее гордыня. Воспоминания о горячей любви Брендана стали для нее возмездием. Шаннон поняла, что много лет назад отец мог поступить совсем иначе. Мог бросить ее и Керри, но вместо этого он трогательно пытался вырастить их — как мог. А она покинула его, и теперь он лежит в могиле в Кунварре. Могиле, вырытой на крохотном клочке земли среди бескрайних пустынных просторов — менее безжизненных, чем сердце Шаннон после этой невосполнимой утраты.

Глава 6

Медоуз, Мэриленд, ноябрь

Вблизи дома Керри отпустила Тройку, позволив гнедому мерину резво мчаться галопом по усыпанной опавшими листьями конной тропе. Низко наклонив голову, чтобы не наткнуться на свисающую ветку, она наслаждалась ощущением мощи мчащегося вперед животного. Холмы Мэриленда были покрыты первым снегом, спрятав кажущуюся вечной зелень долины. Толстые ветви деревьев, скрывавшие усадьбу конного завода Медоуз, сейчас были голыми. Даже теперь, после двух месяцев пребывания здесь, Керри испытывала глубокое волнение при виде бесформенного сооружения в колониальном стиле, предстающего перед нею во всем великолепии ясного ноябрьского дня.

Дом, вдвое больший, чем дом Фремонтов в Кунварре, представлял собой увеличенный в масштабе коттедж. Четкие очертания деревянных стен создавали обманчивое впечатление скромности, совершенно не соответствовавшее роскоши внутренней обстановки и репутации конезавода, который в Мэриленде считался одной из самых процветающих ферм по разведению лошадей. Когда бы Керри ни приближалась к дому после тренировки, она всегда воображала, что он принадлежит ей. Было легко фантазировать на эту тему, в сотый раз глядя на безупречный костюм для верховой езды купленный в Глиндоне на присланный Шаннон чек. То, что Керри всегда хотела, теперь принадлежало ей. Она купила полный комплект снаряжения, выставленный в витрине, — от приталенной черной куртки и серовато-коричневых брюк до широкого шарфа. Заправив волосы в черную сетку и надев сверху черный котелок, Керри вполне могла соперничать с всадниками, чьи фотографии она в свое время с жадным любопытством рассматривала в «Эквус». Но именно ботинки заставили ее сердце учащенно забиться. Ужасно дорогие, из самой лучшей кожи, они намного превосходили ту пару в Уишбоне, о которой она так мечтала.

Керри рысью въехала на мощенный булыжником двор конюшни и помахала рукой одному из конюхов, заводившего в стойло чистокровного жеребца в попоне. Сегодня был День благодарения, и Керри с Джеком вместе с остальными работниками конного завода были приглашены в большой дом на званый обед. Этого события она всю неделю ожидала с нетерпением. По этому случаю соберется весь клан ван Буренов. Никого из них Керри и в глаза не видела, но много слышала от Джека и других, так что ван Бурены казались ей знакомыми.

Почистив Тройку щеткой, Керри перекинула седло через плечо и отправилась в кладовую, где хранилась упряжь. Там она увидела молодого человека, вешавшего седло на крючок, и мгновенно поняла, кто он такой.

— Привет! Вы — Марк ван Бурен, не так ли? — весело сказала Керри, протягивая руку.

— О, привет. А вы, должно быть, племянница Джека Фалуна. Я слышал, что вы приехали.

Несомненно, Марк ван Бурен не оправдывал возлагавшихся на него ожиданий. В его облике было нечто незавершенное; в свои двадцать лет он был похож на неуклюжего старшеклассника, хотя учился на последнем курсе в Гарварде. Он был вторым сыном и стал наследником поместья после того, как его старший брат Линди IV два года назад погиб во Вьетнаме. Линди был красивым, талантливым, его все обожали. Даже сейчас в Медоуз о нем ходили легенды. Линди был всем, а Марк — нет. Чувствуя в его поведении робость, Керри ободряюще улыбнулась.

— Ваш дядя прекрасно знает лошадей, — после неловкой паузы сказал Марк.

— Это точно. Как он говорит, обломал себе зубы на подковах.

Он засмеялся, и Керри почувствовала, что лед сломан.

— Надеюсь, вам нравится в Соединенных Штатах. Наверно, в Австралии многое по-другому.

— Конечно. У нас дома сейчас наступает лето. Знаете, до этой недели я никогда не видела снега.

— Правда?

— Когда я проснулась и выглянула в окно, то не могла поверить своим глазам.

— В Австралии нет снега?

— Есть, но он выпадает на юге, в Виктории. Это в сотнях миль от Нового Южного Уэльса — от того места, откуда я.

К тому времени, когда Керри и Марк покинули кладовую, между ними возникли дружеские отношения.