Муки ревности - Страница 32

— Между прочим, папа, пока я здесь, я должна сделать одну вещь — снять копию со свидетельства о рождении. Как только я вернусь в Сидней, то должна подать заявление о выдаче паспорта. Леди Фортескью собирается ускорить это дело, потому что у меня не так много времени.

Лицо Брендана потемнело.

— Свидетельство о рождении? Я не знаю, где оно.

— Да нет, конечно, знаешь. Оно в коробке с документами, где ты держишь все свои бумаги. У тебя оно должно быть. Разве оно не нужно было для школы, когда мы приехали в Кунварру?

— Я посмотрю, но не думаю, что оно там. То одно, то другое — вот и вещи не на месте, — рассеянно сказал он.

— Но, папа, ты должен его найти. Я не смогу получить паспорт без свидетельства о рождении, — настойчиво сказала Шаннон.

— Не надо волноваться. Если его там нет, так нет.

— Папа, ты не понимаешь! — воскликнула Шаннон, чувствуя, что ее охватывает паника. — Если я не получу вовремя паспорт, то не смогу уехать в Англию. Чтобы получить копию, мне придется ехать в Брисбен.

Чудовищная перспектива не поехать с Джонкуил в Англию поразила Шаннон в самое сердце. Мысль о том, что она может упустить такую величайшую возможность, наполнила ее ужасом. Нет, такого не случится — сейчас, когда она так близка к цели!

Чувствуя ее отчаяние, Брендан беспокойно заерзал.

— Надо было сказать об этом раньше, и все. А пока успокойся.

— Да, да, конечно, я успокоюсь. Но, папа… пожалуйста… пойди посмотри прямо сейчас. Иначе мне придется уехать в Брисбен завтра же утром. Я боюсь, что они могут не прислать мне бумаги вовремя.

Брендан сдался.

— Ладно, — пробормотал он. — Сейчас посмотрю.

Сердце Шаннон беспокойно стучало. Она услышала, как отец вытаскивает коробку с документами из-под кровати, затем щелкнул замок и послышалось шуршание бумаг. Когда Брендан наконец появился в дверях с листком бумаги в руке, Шаннон ощутила, как по всему телу разливается чувство облегчения.

— Ну, вот видишь? Я же тебе говорила! Оно там было все время. Столько суеты из-за пустяка, — смеясь, сказала она.

Брендан отдал дочери свидетельство, лицо его было непривычно серьезным.

— Думаю, тебе лучше внимательно его прочитать.

— Что ты хочешь сказать? — Шаннон окинула взглядом документ, который раньше никогда не видела. Знакомая информация: Брендан Фалун, родился в Лимерике, Ирландия. Мать: Франсуаза Пайярд, родилась в Нумеа, Новая Каледония. И тут она прочла свое имя: «Шаннон Франсуаза Пайярд, родилась в Брисбене 25 мая 1957 года».

— Папа, а почему здесь не написано «Шаннон Фалун»? Здесь говорится «Пайярд». Это же девичья фамилия мамы.

Брендан не ответил ей, отводя взгляд в сторону.

От внезапной догадки у Шаннон перехватило дыхание.

— Теперь понимаю, — с трудом проговорила она. — Так вот почему ты говорил, что оно потеряно. Ты не хотел мне его показывать, да? Потому что ты не был женат на маме, не так ли? — Слезы потекли из глаз Шаннон, когда она увидела лицо отца. Испытывая чувство вины перед дочерью, он от стыда не мог поднять на нее глаз. — Почему ты на ней не женился? Она была недостаточно хороша для тебя? Полукровка не подходила для Фалуна? Для тебя с твоими великими претензиями! Кстати сказать, а ты-то кто? Всего-навсего незаконнорожденный! — с горечью выкрикнула она. — Ты часто говорил мне, как сильно любил ее, — дрожащим голосом продолжала Шаннон, — как сильно переживал, когда она умерла. Или это тоже ложь? Ради Бога, папа, скажи мне правду! — кричала Шаннон, и ее глаза сверкали от гнева.

— Замолчи, Шаннон! — зло ответил Брендан. — Ты не имеешь понятия о том, как тогда жилось, что люди думали о полукровках и что сейчас думают…

— О нет, я знаю. Я понимаю, что это означает для меня, — резко ответила Шаннон. Несмотря на предпринятую Бренданом попытку самооправдания она хорошо видела правду. Его снисходительное очарование, его покровительственная манера — все слетело, обнаружив слабость характера. Думать об этом было невыносимо. Как же теперь она расскажет обо всем Джонкуил? Тот факт, что ее настоящая фамилия Пайярд, скрыть невозможно. Но билет уже куплен на фамилию Фалун, и Джонкуил, несомненно, сочтет ее обманщицей, на чью честность нельзя полагаться. Даже в таком месте, как Кунварра, быть незаконнорожденной достаточно плохо, но в тех кругах, к которым она стремится принадлежать, это позор в тысячу раз больший. Крик отчаяния вырвался у Шаннон. Глядя сквозь слезы на отца, она думала о том, что лучше бы сюда не возвращалась.

Не в силах больше видеть ее страдания, Брендан отвернулся.

— Думай, что хочешь, и катись к дьяволу, — прорычал он и хлопнул за собой дверью.

Шаннон смотрела, как отец уходит, зная, что через час он будет мертвецки пьян. На мгновение ей захотелось вернуть Брендана, но упрямая гордость, напоминавшая о том, что он предал мать, удержала ее. Все надежды Шаннон на лучшее будущее рухнули. Сложив свидетельство о рождении, она положила его в сумку, думая о Джонкуил, которая смогла извлечь выгоду из своего сомнительного положения. Проявит ли она снисхождение к Шаннон, которой досталось еще более мрачное наследие? Дрожа от решимости, Шаннон постаралась стряхнуть с себя переполнявшее ее отчаяние. Как бы то ни было, эта неожиданная катастрофа означает, что ее имидж должен приобрести блеск, способный затмить позорное клеймо незаконнорожденной.

Настольный вентилятор гнал сухой, горячий поток воздуха, от которого колыхалась занавеска. Шаннон беспокойно ворочалась в постели, невольно прислушиваясь к жужжанию мухи, кругами летающей по комнате. Она знала, что не сможет расслабиться даже на минуту, пока не вернется в Сидней и не расскажет Джонкуил о своем происхождении. Каждый раз, когда Шаннон слышала около бунгало какие-нибудь звуки, то думала, что это пришла Керри. Она страшилась сообщить ей, что завтра рано утром должна уехать.