Муки ревности - Страница 15

Наконец, смеясь, вошли Зан и Чарли. Они попали под дождь и сейчас приглаживали мокрые волосы и закатывали рукава рубашек.

— В таком виде не стоило сюда входить. С вас течет, — сказала Мэтти.

— Все в порядке, ма. Нам нужно поскорее вернуться. Зану не терпится остричь еще одну овцу, правда, Зан? Он уже ловко это проделывает.

Шаннон посмотрела на Зана, севшего напротив нее, и отвела взгляд. Ее сердце забилось сильнее.

— Привет, Шаннон. Какой приятный сюрприз — видеть вас здесь. — Зан взял большой кусок пирога. — Сегодня у меня просто волчий аппетит.

— Что же ты делал? — спросила Мэтти.

— Я ухитрился обстричь четвертую часть овцы. Остальное время пытался удержать ее на месте. Это не так просто, как кажется.

За столом раздался смех. За ним последовали веселые замечания мужчин, которые незадолго перед этим наблюдали, как Зан борется с огромной мериносовой овцой, явно не желавшей, чтобы ее обстригали.

Шаннон не могла удержаться от смеха, хотя и старалась не смотреть Зану в глаза. Разговор вертелся вокруг сегодняшней стрижки, и, когда Зан заговорил, Шаннон почувствовала, что ей тяжело слышать его голос. Уж не влюбилась ли она сначала в его голос, даже до того, как впервые увидела? После пикника они не встречались, и сейчас Шаннон с удивлением заметила, что недели тяжелой работы на ферме не прошли даром. Зан возмужал, черты лица обозначились резче. Взъерошенные волосы выгорели на солнце. Загар ему идет, решила Шаннон. Не тот бронзовый цвет, который появляется во время праздного отдыха на Ривьере, а тот загар, который появляется у людей, работающих ради того, чтобы заработать на жизнь.

— О чем это вы задумались? — спросил Зан, поймав ее изучающий взгляд.

— Я думала о том, что вы становитесь похожим на австралийца, — сказала Шаннон, глядя ему прямо в глаза.

— Мы еще сделаем из него настоящего австралийца, — заметил Чарли.

— Ну конечно, — сказал Зан, смеясь. — Мы с овцой сегодня утром оба радовались, что вырвались живыми.

— Такой забавной вещи ты еще не видела, Шаннон, — Зан пытался схватить овцу одной рукой!

— Должен признать — пока сам не попробовал, думал, что это легко.

— Пойдем с нами после обеда, — предложил Чарли.

— Как-нибудь в другой раз, — уклончиво ответила Шаннон.

— О, пойдемте. Посмотрите, как я валяю дурака, — настаивал Зан.

— Хорошо. Только на минуту, — сдалась Шаннон, увидев озорную улыбку Зана.

— Иди, мы тут сами приберем, — сказала Мэтти, когда мужчины стали вставать из-за стола.

Выходя из дома, Шаннон чувствовала, что выглядит как упрямый пони, застрявший перед изгородью.

Буря пронеслась так же быстро, как и появилась, оставив на дворе искрящиеся лужи. Небо было ярко-голубого цвета. Сильный запах шерсти и овец ударил в ноздри Шаннон, а когда они подошли к месту стрижки, добавилась какофония звуков, издаваемых животными.

— Вчера я видел, как ваш отец стриг овец. Я был просто очарован. Боб сказал мне, что в свои лучшие годы он был настоящим виртуозом. Он изумительный парень — ваш отец.

Шаннон резко обернулась, чувствуя, как в ней закипает злость. Брендан Фалун никогда не общался с Заном Фитцгербертом, поэтому щедрый комплимент, отпущенный молодым человеком, можно истолковать только как снисходительное замечание.

— Это верно. Мой отец может делать все, и это могут подтвердить очень многие.

— Ну, тогда извините, — саркастически сказал Зан и отошел в сторону, кипя от возмущения.

Шаннон сердито посмотрела ему вслед. Что, черт возьми, он о себе думает? В конце концов отец оказался прав: он всего-навсего надутое ничтожество.

Увидев подходящего к ней Чарли, Шаннон с тоской поняла, что ей придется хотя бы на несколько секунд зайти посмотреть на стрижку. Она вошла в сарай — жуткое место, где было жарко и пыльно и летали тучи мух. Стригали еще только собирались начать дневную стрижку. Лишь некоторые уже успели зажать овец в специальных приспособлениях и снимали с их животов чистую белую шерсть, обнажая полоски розовой кожи — гладкой, как у ребенка.

Чарли и Зан сняли рубашки, но разозленная Шаннон осталась безучастной при виде их мускулистых рук и торсов. Чарли выволок из-за ограды блеющую овцу, а Зан схватил за передние ноги тупо глядящее на него животное. Он уже приближался вместе с овцой к зажимам, когда потерял равновесие и упал навзничь. Чарли поспешил ему на выручку.

Зан лежал со смущенной улыбкой на лице. Он никогда еще не был таким привлекательным, как сейчас — распростертый на полу в сарае. У него был такой забавный вид, что Шаннон не удержалась от смеха.

— Смейтесь, смейтесь, — сказал Зан, весело глядя в ее сторону. — Это относится и к тебе, Чарли.

Шаннон ушла из сарая для стрижки овец с ощущением, что их размолвка сошла на нет. В глазах все еще стояли его сильные обнаженные руки.

Глава 2

Поправив черную бархатную шляпу для верховой езды — подарок Фремонтов на прошлое Рождество, — Керри наклонила голову и уставилась на свое отражение в зеркале. На мгновение она представила себя героиней всех историй о лошадях, какие когда-либо читала, — от «Мой друг Флика» до «Мисти». Уголок их совместной с Шаннон спальни был ее обителью. Здесь висели фотографии, изображавшие различные породы лошадей, и розетки, завоеванные на местных соревнованиях. Шаннон считала своим самым ценным имуществом зеркало в костяной оправе и фарфоровую шкатулку, стоявшие на присвоенном ею туалетном столике, а Керри дороже всего ценила фотографию австралийского всадника — чемпиона Олимпийских игр в Риме. Любимая фотография Шаннон, изображавшая знаменитую модель Джин Шримптон на балу в Версале, давала ясное представление о том, насколько отличались друг от друга сестры.