Муки ревности - Страница 140

140

— Я? Вас избегаю? — с притворным ужасом сказала Керри.

— У меня возникло твердое ощущение, что вы питаете ко мне неприязнь, и это очень меня огорчает. Я не могу понять, какое преступление совершил. Я считаю, вы должны мне все объяснить.

— Думаю, дело в том, что вы до смерти меня напугали.

— Ну да! Вы ничего не боитесь!

Керри загадочно улыбнулась.

Позднее, когда Ноэль Вилльерс увел ее танцевать, Зан с бокалом шампанского в руке стоял у стены и смотрел на суматоху в зале. Было без четверти двенадцать, и гости уже наряжались в яркие бумажные шляпы и дудели в рожки. Впервые за весь вечер Зан остался один. Большинство присутствующих он знал уже много лет, но многих ли можно считать настоящими друзьями? Вот в чем вопрос. Несколько секунд, на которые Зан отключился от царящей вакханалии, он думал о Шаннон. Она уже встретила Новый год час назад, на домашней вечеринке, как она говорила, где-то в Турени, среди парижан и мелкопоместного дворянства. Была печальная ирония в том, что, хотя этот Новый год, как и прошлые, Шаннон празднует в замке, в приятном обществе, а он встречает его в одном из знатнейших домов Англии, оба не могли чувствовать себя более одинокими. Зан смотрел, как мимо него пролетела в танце бесхитростная маленькая красавица, рыжеволосая американка Керри. Вот она откинула голову назад, оживленно обсуждая что-то с Ноэлем. «Счастлива ли она?» — спрашивал себя Зан, глядя на ее высокого, симпатичного мужа. По веселому лицу Керри можно было понять — она искренне верит, что этот год будет для нее лучше, чем прежний. А вот у него все одно и то же. Каждый год начинается блестяще, а кончается ничем.

Перед Рождеством они с Шаннон хотели встретиться в Париже, но ее многочисленные дела помешали встрече. Шаннон такая сильная и преданная, так верит в их любовь, что было легко давать ей обещания, многие из которых при ближайшем рассмотрении оказывались пустыми. Зана все время беспокоило, что его долг Розмари постоянно растет, особенно после уплаты налога на килгаринское наследство. Было невозможно удержать ее от затрат на ремонт замка, где Розмари собиралась в качестве графини принимать гостей. Бизнес Зана пока не принес ничего существенного, что могло бы уравновесить колоссальный долг, грозящий его раздавить. Тем не менее новый граф Килгарин стоял здесь и сиял неизменной улыбкой, как будто был счастливейшим человеком в мире — человеком, у которого есть все.

— Дорогой, ты похож на маленького мальчика, который потерялся.

Это была Розмари. Подойдя, она взяла Зана под руку. Блондинка в сияющей золотистой парче, на этом балу она была одной из самых привлекательных женщин, а вместе они составляли прекрасную пару.

— Какой замечательный вечер, правда? — сказала она, оглядывая зал.

Прежде чем Зан успел ответить, Розмари уже пустилась танцевать. С усталой иронией Зан смотрел, как она уходит. Иногда ему казалось, что Розмари способна прочитать его самые сокровенные мысли. Сейчас в ее голосе прозвучала насмешка, которую Зан слишком хорошо знал. Розмари была богатой и красивой, ей завидовали. Зан ее уважал, даже восхищался, но не любил. Чувство вины перед Розмари начинало подтачивать его уважение к себе. Только Шаннон могла придать его жизни смысл. Зан твердо пообещал себе, что в наступающем году попытается выбраться из этого тупика. Хотя сейчас от Шаннон его отделял только Ла-Манш, с таким же успехом это мог быть и Тихий океан.

За несколько минут до полуночи к нему подошла Керри. Зан нашел, что вид ее хорошенького личика отвлекает его от тяжелых мыслей.

— Давайте встретим Новый год в танце, — сказал Зан, порывисто подхватив Керри, и бешено закружил по громадному залу, где день вчерашний перемешался с завтрашним.

В полночь оркестр резко прекратил играть, и, усиленный громкоговорителями, раздался голос диктора Би-би-си. Свет ламп потускнел, при первых ударах Биг-Бена люди в зале соединили руки, и сотни голосов хором затянули «В старое доброе время». Из сетки под потолком посыпались воздушные шарики, бумажные ленты обвили Керри и Зана. Он заключил ее в свои объятия и, почувствовав прикосновение ее нежных губ, забыл обо всем на свете. Ритуальный новогодний поцелуй оказался неожиданно страстным.

Застигнутая врасплох, Керри почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног, и ответила ему так же пылко. Вокруг бушевало дикое веселье. Не обращая ни на что внимания, они стояли, потрясенные, и молча глядели друг на друга.

Вечеринка продолжалась до трех часов, и задолго до этого Зан и Керри разошлись в противоположных направлениях. По темной дороге Марк и Керри отправились обратно в Дирборн-Холл, захватив с собой еще одну пару. Пока Марк болтал с ними, Керри делала вид, что дремлет. Она думала о том незабываемом полночном поцелуе, который изменил всю ее жизнь. Керри совершенно отчетливо понимала, что вчера вечером в Рэвенсбери-парк приехала совсем другая женщина. Сейчас Керри одновременно казалось, что она тонет и что она летит. Нынешнее чувство не было тем плотским вожделением, которое Керри испытывала к Линди, оно сильно отличалось от детского увлечения Заном много лет назад и не имело ничего общего с бесхитростной близостью с Марком — и в то же время включало в себя все эти ощущения.

Так вот, значит, что такое любовь, думала Керри.

В новогоднюю ночь, когда в Париже пробило час, Шаннон взглянула на часы, отметив, что в Англии как раз наступила полночь. Сейчас в Рэвенсбери-парк, где Зан встречает Новый год, хор исполняет «В старое доброе время». Шаннон попыталась представить себе, на что это похоже. Она подняла свой бокал и молча выпила за них обоих, уверенная, что в этот момент Зан тоже думает о ней. «В полночь я буду думать о тебе, дорогая», — обещал он, когда звонил на прошлой неделе. Возвращаясь к реальности, Шаннон обвела взглядом темный, прокуренный зал испанского ночного клуба на Монмартре — «Лос бандитос». Когда внезапное изменение планов заставило Амадео покинуть Ле-Турель, где они по традиции проводили рождественские каникулы вместе с Патриком и несколькими близкими друзьями, аргентинец уговорил ее составить ему компанию.

140